Мать — первый человек, чье присутствие должно быть аксиомой. Когда эта аксиома нарушается, мир теряет гравитацию. Вы помните тот день, когда поняли: ее любовь не безусловна. Возможно, это была эмоциональная измена — когда она выбрала брата, нового мужа, карьеру. Или физическая — когда она ушла, оставив вас с отголосками собственного существования. Теперь, спустя годы, вы носите эту рану как невидимый компас, который искажает все ваши маршруты к другим людям.
Проблема не в самом событии, а в его метафизическом смысле. Для ребенка мать — это весь мир. Ее отказ (реальный или воспринятый) становится не просто травмой, а фундаментальным пересмотром реальности: если тот, кто должен любить безусловно, способен на предательство, то кто тогда не способен? Этот детский вывод становится бессознательной рабочей гипотезой, которая управляет вашей взрослой жизнью. Вы не боитесь близости — вы боитесь ее неизбежного конца, того дня, когда человек, которому вы доверились, подтвердит вашу самую старую догадку.
Решение — не в том, чтобы простить или забыть. Речь идет о пересмотре того детского договора, который вы подписали, не читая. Нужно отделить травмированный внутренний голос от вашего взрослого «я» и дать ему то, что он недополучил: безусловное свидетельствование его боли. Это не примирение с матерью, а примирение с той частью себя, что застряла в моменте отвержения.
Без этой работы вы обречены на эмоциональные копии оригинала. Вы будете бессознательно выбирать партнеров, которые подтвердят ваше ожидание предательства. Или станете тем, кто бросает первым — чтобы контролировать боль, которую знаете с детства. Незажившая рана может проявиться и в теле: как вагинизм, где недоверие к миру буквально воплощается в мышечном спазме, не позволяющем впустить другого.
В своей практике я соединяю несколько подходов, чтобы помочь клиентке не «справиться с прошлым», а перевести его из актуальной реальности в исторический факт. Гештальт-терапия позволяет завершить незавершенный диалог с матерью, выразить все, что тогда осталось замороженным. EMDR-терапия помогает переработать саму память об травмирующих эпизодах, снизив их болезненный заряд. Телесно-ориентированная работа дает возможность обнаружить, где в теле живет этот детский страх отвержения, и научиться создавать для него опору. Арт-терапия становится языком для той боли, для которой никогда не находилось слов. В случаях, где травма доверия проявляется как вагинизм, психотерапия сочетается с работой с дилататорами — как способом восстановить связь с телом и вернуть ему ощущение безопасности и контроля.
Мой восьмилетний опыт показывает, что эта работа требует не скорости, а глубины. Я не работаю с парами, потому что корень проблемы — в раннем диадном отношении. Я не врач, и мои клиентки приходят не за диагнозом, а за возвращением себе права на здоровую привязанность.
Фишка моего подхода — в работе одновременно с нарративом травмы и ее соматическим воплощением. Мы не отрицаем боль, а превращаем ее из тюремщика в свидетеля вашей силы.
Ваше прошлое — это пролог, а не приговор. Если вы готовы переписать контракт с доверием, сделайте первый шаг. Изучите мой сайт https://kostareval.ru , чтобы понять мой подход. Подписывайтесь на мой Telegram-канал https://t.me/sexolog_kostareva , где я делюсь мыслями о психологии отношений. Или начните с самодиагностики — пройдите тест для женщин, которые хотят понять, почему их секс все еще про «надо», а не «хочу»: https://t.me/kostareva_ludmila_bot . Ваша история заслуживает продолжения, а не повторения.
